– Да. О чем?

– Руслан ужасно выглядит, – говорит она.

– И? – недовольно кривлюсь я.

– Постоянные перелеты явно не идут на пользу его здоровью.

– Почему меня должно это волновать? – спрашиваю я.

– Не знаю, – мама потупляет взгляд.

– Я три года страдала, – зачем-то развиваю эту тему. – А сейчас и полгода не прошло. Ничего с ним не случится. Заслужил.

– Я не рассказывала, но он каждый раз спрашивает о тебе.

– Мама! Это неважно! Я больше не хочу страдать!

– А чем ты сейчас занимаешься, позволь полюбопытствовать?! Думаешь я не знаю о твоих ночных истериках? Ты понимаешь, что это может пагубно повлиять на ребенка? Руслан изменился. Он раскаивается. Ему плохо, Саша! Да, изначально я сама была против ваших отношений после всего, что произошло. Я просила его оставить тебя в покое, но теперь поняла, что ошибалась. От этого только хуже. Хуже для всех. Пора отпустить прошлое, Саш. Ты заслуживаешь счастья. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но оно будет невозможно, если ты не простишь.

– Я не прощу, мам, – выношу вердикт, поглаживая уже округлившийся живот.

Так проходит еще пара месяцев. Мой животик становится нереально большим для двадцати восьми недель. Я жду мальчика. И решила назвать его Денисом.

Руслан захламил наш дом детскими принадлежностями. Да, еще рано, но маме он сказал, что просто не смог сдержаться.

Дина окончательно привыкла к новому родственнику. Последние пару раз отец забирал ее с собой в отель. Там множество развлечений для детей, и Дине очень понравилось.

По правде говоря, я опасалась отпускать их. Думала, что мужчина утащит дочь в Москву, заберет у меня насовсем. Но этого не произошло. Руслан вернул Дину в целости и сохранности в назначенное время.

Через пару дней бывший и вовсе слетает с катушек. Он переоформляет отельный комплекс на Дину, собрав все необходимые документы, по факту сделав меня хозяйкой своего местного бизнеса.

“Я просто хочу, чтобы вы поняли, что мои намерения чисты. Я делаю это ради детей. Хочу доказать, что все происходящее серьезно, и я никогда не оставлю свое. Никогда”, – сообщает он матери.

Вечером одного из зимних предновогодних дней у меня начинает тянуть живот.

“С чего бы это?” – думаю я. Моей беременности всего шесть месяцев, и это явно не тот срок, на котором подобное должно произойти.

Но с каждым часом мне становится хуже. Я решаю вызвать скорую. А спустя десять минут у меня отходят воды.

Страх и паника охватывают меня с неимоверной скоростью. Господи! Мне так страшно отродясь не было!

Оставшиеся до приезда кареты скорой помощи пять минут дома царит хаос. Мама пока еще в состоянии поддерживать трезвость ума, но тоже держится из последних сил.

В суматохе плачет Дина, но сейчас никто не обращает на нее внимания.

Я даже упускаю тот момент, когда меня сажают в “буханку”.

Если с малышом что-то случится, я же не переживу!

Низ живота то и дело скручивает от боли. Мне становится нечем дышать. В голове вертится только один вопрос: “За что?!” Неужели, я мало страдала?!

Сколько там весит ребенок? Кажется, кило четыреста или около того. Так мне сказали на УЗИ неделю назад. Выживет ли он? Не уверена, что в нашем захолустье вообще есть необходимое оборудование.

Паника вызывает тошноту. Никак не получается прекратить рыдания.

Бригада успокаивает меня. Фельдшеры говорят, что так я делаю только хуже. Не только себе, но и малышу. Но перестать терять рассудок не выходит.

Трясущимися руками достаю из сумки телефон и… набираю номер Руслана. Я просто не знаю, что мне делать!

– Руслан! – мой голос срывается, когда я обращаюсь к нему. – Руслан, у меня воды отошли! – в панике кричу я.

– Что? – взволнованный голос на том конце провода, почему-то приносит мне облегчение. – Ты где?

– Меня везут в больницу, но… наш малыш еще слишком маленький, чтобы… – я не успеваю договорить, и впервые за все время называю сына “нашим”.

– Саша, послушай, – прерывает меня мужчина. – Я все решу! Слышишь меня?! Успокойся! Ты должна успокоиться! Я все решу, поняла! Дай трубку врачу! – приказывает он в конце.

– Ты мне нужен, – на эмоциях я произношу это вслух. – Приезжай, пожалуйста… Ты нужен мне…

Внизу живота снова все сжимается адской болью. Я отдаю мобильный фельдшеру.

Не слышу о чем идет разговор, но чувствую некое облегчение. Мне хочется верить отцу своих детей. И я верю. Мне сейчас жизненно необходимо во что-то верить.

Тук. Тук. Тук. В голове болезненные ритмы отбивает сердце, но я пытаюсь концентрироваться на дыхании. Окружающие правы – нужно успокоиться, дикой истерикой я делаю только хуже.

Успокаивающе глажу себя по животу. “Все будет хорошо, Дениска! Все будет хорошо!” – мысленно говорю сынишке, которому сейчас, думаю, не менее страшно.

В больнице меня определяют в палату. Врач сказал, что раскрытие пока не особо большое. Даже не знаю, радоваться этому или плакать. Несколько часов такой боли я не выдержу.

С Диной все проходило гораздо легче. Но меня никто не спрашивает. Хожу из угла в угол еще часа четыре.

Потом мне ставят какую-то капельницу. Я даже не удосуживаюсь спросить. Да и какая разница?! Лишь бы помогли, спасли моего Дениску.

Кажется, мне даже удается вздремнуть. Из забытья меня вырывают какие-то голоса.

Я открываю глаза. Рядом никого нет, зато за дверью о чем-то оживленно спорят. У меня дыхание перехватывает, когда я узнаю тембр Руслана.

Еще вчера я бы ни за что на свете не набрала его номер, а сегодня кажется, что это было самым правильным решением на свете.

Мне хочется заплакать от того, что он здесь, что приехал ко мне и к сыну. Я даже знать не хочу как ему это удалось, но присутствие любимого мужчины вселяет в меня уверенность в завтрашнем дне.

Но вдоволь насладиться моментом мне не удается – живот снова схватывает. С протяжным стоном я собираюсь подняться со старенькой железной кровати, но не успеваю. Дверь распахивается и в палату буквально вбегает перепуганный мужчина.

– Эй, – он садиться на корточки рядом с кроватью. – С тобой все в порядке?

– Да, мне намного лучше, – уверяю я, едва размыкая губы. Они ужасно пересохли.

Руслан берет в руки мою ладонь.

– Наверное, сейчас не самое подходящее время, но… Я очень люблю тебя, Саш. Мне нет прощения, и я пойму, если ты снова не захочешь видеть меня, но мне очень плохо. Просто наизнанку выворачивает. Наверное, я никогда не перестану себя ненавидеть… Прости…

Я просто смотрю на него. Кажется, мы не виделись целую вечность.

– Ай! – меня снова скручивает.

– Так, давай, поднимайся. Я тебе массаж сделаю, а потом походишь. Фитбол в этой глуши есть вряд ли, – любимый тянет меня за руку.

– Ты сейчас серьезно? – спокойно интересуюсь я.

– Более чем, – так же непринужденно отвечает мужчина. – Я все надеялся на то, что ты простишь меня до того, как пойдешь рожать. Вот изучал этот вопрос, потому что хотел бы быть рядом, – он начинает мять мне спину в районе крестца. – С врачом общался. Твоя мама пересылала мне все анализы и результаты УЗИ. Я даже оплатил контракт на роды в одной известной в столице клинике. Да, это бред, но так было проще. Хотелось верить в то, что все получится, чтобы не сойти с ума.

Я просто слов подобрать не могу. На глаза слезы наворачиваются. Неужто, все, что он только что сказал – правда?

– Но родить здесь придется, Саш, думаю, ты это понимаешь. Вертолет с детской реанимацией уже ждет. И будет ждать сколько нужно. Малыш родится, и его сразу же переправят в Москву. Через пару часов тебя тоже перевезем.

Внизу живота снова сжимается. Мужчина помогает мне подняться с кровати, чтобы облегчить боль, и это реально помогает.

– Руслан… – начинаю я, получив облегчение.

– Пожалуйста, не говори ничего. Давай обсудим это, когда все закончится… Если, конечно, ты захочешь разговаривать со мной.

– Руслан! – я хочу сказать, что люблю его, но не успеваю, потому что внезапное принудительное давление в районе промежности вынуждает меня поменять тему разговора. – Кажется началось…